Еще в молодости будущий афонский подвижник помог товарищу простить измену жены и принять чужого ребенка, а другого убедил жениться на забеременевшей от того девушке. Память святого — 24 сентября

Один из величайших святых XX века — преподобный Силуан Афонский (в миру Семен Иванович Антонов, 1866-1938). Одна из замечательных черт его подвига — помимо молитвы и беспримерной аскезы — это рассудительность, любовь к людям и отказ от осуждения других. Эти черты проявлялись еще до того, как он стал монахом.

Крестьянский парень, петербургский солдат, он помог своим ближним сохранить семью и встать выше своих обид и страхов. Эти примеры особенно актуальны в наши дни свободы нравов и резкости, нетерпимости людей друг ко другу.

До того, как уйти на Афон, тамбовский крестьянин Cемен Антонов отслужил в армии. Высокий и сильный, он был призван в лейб-гвардии саперный батальон в Петербурге.

К тому времени он про себя твердо решил стать монахом. Хотя семенова деревенская молодость не избежала и гульбы с гармоникой, и кулачных боев, и связи с девушкой из родного села, в Петербурге он уже был другим человеком: добрым к товарищам, не осуждающим их за их грехи, но дающим им мудрые советы. Один из таких случаев приводит собеседник прп. Силуана, схиархимандрит Софроний (Сахаров) в книге «Старец Силуан».

«Увидел он в помещении роты одного солдата, окончившего свой срок, сидящим печально, с опушенной головой, на своей койке. Семен подошел к нему и говорит:

— Что ты печальный сидишь, а не радуешься, как другие, что окончил службу и теперь поедешь домой?

— Я получил письмо от своих, — сказал солдат, — пишут, что жена моя родила за это время.

Помолчав немного, качая головой, тихим голосом, в котором слышалась и скорбь, и обида, и озлобление, он проговорил:

— Не знаю, что я с ней сделаю… Ох, боюсь!… Так что ехать домой не хочется.

Семен спокойно спросил:

— А ты за это время сколько раз ходил в заведения?

— Да, бывали случаи, — словно что-то вспоминая, ответил солдат.

— Ты вот не мог утерпеть, — говорит ему Семен, — а ей, ты думаешь, легко было?… Тебе хорошо: ты мужчина, а она от одного раза родить может… Подумай, куда ты ходил!… Ты перед ней больше виноват, чем она перед тобой… Ты прости ее… Приедешь домой, прими ребенка, как своего, и увидишь, что все будет хорошо…».

Через несколько месяцев солдат прислал бывшему сослуживцу письмо. Он сообщал, что отец и мать его встречали сумрачные, а жена робкая и смущенная с ребенком на груди. «У него же на душе, — пишет архимандрит Софроний, — с того момента, как поговорил с ним Семен в казарме, было легко; весело он поздоровался с родителями, весело подошел к жене, поцеловал ее, ребенка взял на руки, тоже поцеловал. Все повеселели, вошли в дом, а потом пошли по селу навещать родных и знакомых; и всюду он с ребенком на руках; у всех было хорошо на душе. И после они жили в мире».

Еще до Петербурга с Семеном был другой случай. Его односельчанин свел знакомство с девушкой из соседнего села. Девушка забеременела от него, но парень долго не хотел на ней жениться. Семен убеждал его жениться на ней, говоря: — «иначе будет грех» и после многих уговоров все-таки убедил.

Отец Софроний и другие слушатели старца после рассказа об этом случае из его молодости спросили, почему же сам он не женился на той девушке, с которой у него была связь и которую он искренне любил. На это Старец сказал:

— Когда мне захотелось пойти в монахи, то я много просил Бога устроить так, чтобы я мог спокойно это сделать, и Бог все так хорошо устроил. Я ушел в солдаты, а за это время один купец-хлеботорговец приехал в наше село для закупки хлеба; увидав ту девушку в хороводе, что она красивая, стройная, хорошо поет и очень веселая, он полюбил и взял ее замуж. Они были счастливы и имели много детей.

Так будущий подвижник, чрезвычайно строгий к себе, еще в миру, молодым человеком научился быть снисходительным к другим. Уже став совершенным в святости, старец Силуан говорил: «О, все люди на земле, молитесь и плачьте о грехах своих, чтобы Господь простил их. Где прощение грехов, там свобода совести и любовь хотя бы и малая».