Задираю голову. В открытое окно балкона третьего этажа сквозь крону еще зеленой верхушки березы на меня смотрит мужчина лет шестидесяти. Я внизу, забыв про все дела, кормлю воробьев семечками, которые нашла в кармане.
-Ты им к дереву, на землю кидай! – командует мужчина.

-Да они тут купаются, в луже-то!
-Ишь, купаются! Осень ведь поди. Глупые.
-Забавные!

-Вот смотри — еще налетело… (строго) Кидай к дереву, говорю. Кто ж в луже-то есть будет?
-Я кидаю-кидаю. Только докинуть не могу – лужа-то большая.
-Ничего – кидай. Ай-какие — клюют! Будто не ели никогда. Целая стая уже. Им мешка три надо – тогда насытятся. А так все – баловство.
— Хоть немножечко!

-Да сытые они – ведь не зима на дворе, еще и так еды много.
-А мне нравится их кормить. Забавные они все же. Ныряют в лужу, как весной.
-Глупые!
-Хорошие!….Ну все — семечки кончились…(Начинают тикать часы на запястье. Вспоминаю про дела.) Пора мне. Пока – воробьи. Счастливо вам.(машу рукой человеку в окне балкона).
— (упрямо бормочет) Глупые-глупые… (Пауза. Затем немного расстроенно) Ааа, кончились семечки? Ну всего доброго! (кивает мне и продолжает бормотать сам с собой) Ишь воробьев-то кормить…

Я, отчего-то радостная, иду своей дорогой. И уже за углом дома все еще слышу:
— А, и правда, купаются – забавные!…  (неожиданно, будто спохватившись) Ой, беда-беда. Замерзнешь тут еще с вами, простудишься! Воробьи-воробьи…(Звук закрывающегося окна).